Настоятель храма волоконовского села Фощеватово Николай Хисматов – о примерах славы русского флота

Услышишь, Крейсер «Варяг!» – и в душе гордость, бесстрашие; А услышишь, Кинбурн! – и? Почувствовали гордость? А ведь это абсолютно равные по героизму, отваге и мужеству наши подвиги.

Итак, 1788 год. Идёт война с Турцией. Турецкий флот блокировал Кинбурн, Херсон и бухту Глубокая. Мичман  русского флота Д. Ломбард помнил, какой опасности подвергались русские берега лимана от блокады в прошлый раз. Командуя канонерским ботом (галерой) «Десна», он задумал такое отважное предприятие, какому в истории военных флотов нет примера: с одним своим судном, в вооружение которого одна пушка, прогнать турецкую эскадру, впереди виднелись 38 вражеских вымпелов.

Приятели Ломбарда сначала принимали это за шутку, но, видя приготовления, отговаривали от оного поступка, как на химерических идеях основанный и без ведома начальства совершенный. Но Ломбард горел нетерпением оказать услугу Отечеству и в течение ночи сделал все нужные приготовления. Борт и палубу своего судна высмолил, по вантам привязал развитую осмоленную ворсу; привязал также в разных местах такелажа лихт-гукели, а за кормою оставил на коротком канате судовую шлюпку; словом сказать, с намерением дал своему судну совершенный вид брандера, так что и самый опытный неприятель не мог бы в том усомниться (брандер – маленький корабль или плот, снаряженный порохом и другими горючими средствами для зажигания и подрыва неприятеля путем сближения с ним вплотную и самоподжога). Перед рассветом приблизился он к турецкому флоту, и по приказу командира вся команда спряталась в трюме. Еще ужас Чесмы был в памяти у турок (там один(!) русский брандер спалил турецкую эскадру). Воображение видеть в приближающемся боте брандер, на котором те же русские, то же хладнокровие, соединенное с искусством, то же стоическое презрение страданий и смерти, так сильно подействовало на турок, что они, объятые паническим страхом, отрубивши канаты, в беспорядке вступили под паруса и бросились к «Очакову». Ещё сумрак не совсем разредился, а смятение дошло до высочайшей степени. Пользуясь им, мужественный мичман, чтоб не дать туркам опомниться и более утвердить их в первой тревожной мысли, провожал бегущие неприятельские суда, стреляя навесом и около получаса нанося им всевозможный вред. Такой огонь добавил бардака в действия турецких капитанов. Турки на стрельбу почти не отвечали, сталкивались друг с другом, старались только быстрее уйти, в суматохе потонул один корабль, и с потерей якорей, повреждённые частью в рангоуте, они стали на якорь у «Очакова» под защиту своей береговой артиллерии.

Суворов, будучи в Кинбурне, встревоженный пальбою, выбежал на крепостной вал и спросил: «Что это значит?» Ему отвечали, что Ломбард прогнал турецкий флот. «Помилуй Бог, какой великий герой!» – воскликнул от радости Суворов. Когда же Ломбард был представлен Александру Васильевичу, тот обнял его и сказал: «Победителя не судят». И надел на героя орден Святого Георгия четвертой степени.

В Константинополе так оскорбились сим позорным бегством всего флота от одного русского корабля, что гордость Оттоманская назначила цену за голову Ломбарда. Случись такое в Америке, они бы это «распиарили» на весь мир. И тогда мы бы обязательно знали о подвиге американских матросов.

Представляю еще один забытый пример славы русского флота, как русский бриг победил пять французских кораблей. Во время Русско-французской войны 1805-1807 годов наш бриг «Святой Александр», вооруженный всего 16-ю четырёх фунтовыми пушками (малый калибр), был оставлен для дозора около освобожденного от французов острова Браццо в Адриатическом море. Французский генерал Мармон, после ряда поражений, желая взять хоть какой-то реванш, надумал захватить одинокий бриг. Для этого он направил пять судов с 26-ю орудиями и большой абордажной командой. К удивлению галлов (французов), русские моряки отказались сдаться, но, уповая на Бога, приняли бой, в котором проявили невиданные самообладание и неустрашимость.

Умело действуя у орудий под градом пуль и снарядов, наши, даже раненые, продолжали сражаться и со сноровкой стреляли по врагу. Французы три раза пытались взять бриг  на абордаж,  но  в конце концов бежали, не выдержав русского натиска. В этом сражении противник понес тяжелые потери: на дно пошли две канонерские лодки с экипажами и пехотой для абордажа, на остальных тоже были потери. Всего неприятель потерял убитыми 217 человек, в то время как на бриге Богу душу отдали четыре человека и ещё семь были ранено. Такие примеры мужества, презрения к смерти и боевой выучки, которые приводят к блестящим победам,  есть только у нас! Но обидно, что мало кто о них знает, а надобно, чтоб знали и в России, и за рубежом. Нам на славу, а иным на страх!

Настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы села Фощеватово Николай Хисматов.

По материалам российской политической и литературной газеты «Северная пчела», 1844 г., № 124