«Найдёныш». Александр Бугаев поделился одной из былин слободы Волоконовка

Порфирий, егерь помещика Синельникова, медленно ехал на своём рысаке кабардинской породы по кличке Тизиб. В переводе с тюркского языка Тизиб – означает «быстрый». Рысак был подарен Порфирию за храбрость кабардинским князем Тумановым в годы службы на Кавказе в Кисловодской крепости. Подъехав к поросшему густым кустарником оврагу, егерь медленно двигался вдоль него, внимательно всматриваясь в отпечатки звериных лап, изредка появляющиеся на глинистых участках тропинки. То тут, то там он замечал на кустах терновника клочки серой шерсти. Вот уже неделю Порфирий охотился за волчьей стаей, наводившей ужас на местных жителей. Умные и хитрые звери нападали на мирно пасущиеся стада овец и коров, беспощадно вырезая домашних животных. Не брезговали они и путниками, оказавшимися в лесных чащах в отдалении от поселений. Порфирию уже удалось ликвидировать семерых хищников из этой стаи, но найти их логово не получалось. И вот, наконец, ему улыбнулась удача, он вышел на их след.

Вдруг лошадь всхрапнула и встала на дыбы перед лежащим валуном. Порфирий от неожиданности чуть не выпал из седла, но успел заметить, как большая серая гадюка заскользила в кусты оврага. Егерь ещё со службы на Кавказе знал, насколько опасны ядовитые змеи для лошадей. Он решил, что доедет до начала оврага, который, сужаясь, поднимался почти до вершины горы, осмотрится и поедет домой. К тому же во всём теле уже ощущалась усталость, да и давние раны стали давать о себе знать тупой, ноющей болью.

Вершина горы оказалась заросшей кустарниками и редкими кривыми, приземистыми меловыми соснами. Неожиданно Тизиб остановился, всхрапнул и, беспокойно замотав мордой, встал на дыбы. Порфирий понял, что конь почувствовал вблизи опасность. Зарядив свой штуцер, подаренный ему кабардинским князем вместе с лошадью и кинжалом, он слез с коня, привязал уздечку к кусту боярышника и осторожно стал пробираться к упавшему посередине небольшой полянки дереву. Но вдруг из-за него стремительной тенью вынеслась огромная фигура волка и со злобным рыком бросилась на Порфирия. Навыки бывалого солдата не подвели. Выстрел был точным. Волк в воздухе перекувыркнулся, упал, несколько раз дёрнулся и, оскалив зубастую пасть, затих. Осмотрев убитого зверя, Порфирий определил, что это была волчица весьма крупных размеров. Зайдя за упавшее дерево, он обнаружил под ним волчью нору, из которой доносились поскуливающие звуки. «Наверное, там остались волчата» – с тоской подумал егерь. Ему не хотелось их убивать, пусть даже они и хищники. Ведь они пока всего-навсего неразумные детёныши. Но при этом егерь понимал, что без матери зверята обречены на голодную, мучительную смерть.

Надев толстые рукавицы из овчины, чтобы волчата не искусали ему руки, Порфирий нагнулся и полез в волчью нору под стволом дерева. От неожиданности егерь застыл, не поверив своим глазам. Из глубины норы на него смотрели перепуганные голубые глазенки совершенно голого, чумазого малыша, который, поскуливая, дрожал от страха. Губы и ручонки ребёнка мелко подрагивали. На вид ему было около полутора- двух лет. Ком подкатил к горлу. Порфирий недоумевал, как такое может быть! Ведь это логово волков, самых безжалостных хищников в округе! По своей природе они должны были давно разорвать ребенка, но он не только жив, но и, по всей видимости, жил в этой норе с волчицей и вскормлен её молоком! Порфирий стал успокаивать малыша, пытаясь его вытащить, но тот яростно сопротивлялся и завывал, как настоящий волчонок. Наконец егерю удалось вытащить ребёнка наружу и взять на руки его худенькое и лёгкое тельце.

Осторожно ступая по вытоптанной лапами волков траве, Порфирий направился к своему коню, но тут малыш увидел убитую волчицу. Извернувшись, он спрыгнул на землю и на четвереньках быстро подбежал к ней. Обхватив её окровавленную шею своими тонкими ручонками и, подняв мордашку к небу, он жалобно по-волчьи завыл. Порфирий в оцепенении стоял и смотрел на человеческого детёныша, напоминавшего в этот момент волчонка, который почувствовал смерть своей матери. Егерь подошёл к протяжно завывающему ребенку, сел рядом с убитой волчицей, прижал к себе подрагивающего малыша и стал гладить его по волосам, спутанным от пыли и грязи. Так они просидели не менее получаса.

Когда ребенок немного успокоился, Порфирий взял его на руки и понёс к привязанному на краю поляны Тизибу. Поначалу мальчонка испугался лошади. Но Порфирий, бережно прижимал его к себе, ласково нашёптывая обещания оберегать его и не давать никому в обиду. Он обещал познакомить малыша со своим котом Пушком, который дожидается их дома. Тихий голос большого и сильного человека постепенно успокоил ребёнка. Малыш, изредка всхлипывая, размазывал грязной ручонкой катившиеся по лицу крупные слёзы.

На Порфирия нахлынули воспоминания о том, как год назад он вернулся домой после 25 лет службы в Императорской Российской армии. Родня и односельчане поначалу его даже не признали. Но, узнав, обрадовались и предложили постой в их убогих избах.

Авторитет Порфирия был на хуторе непререкаемым. При встрече с ним все хуторяне кланялись и снимали шапки. Ведь в их глазах он – герой, вернувшийся с войны! Свободный человек без крепостных повинностей, имеющий годовую государственную пенсию аж целых 39 рублей. Помещик Виктор Иванович Синельников, пожилой дворянин, подтянутый майор в отставке, тоже доброжелательно отнёсся к Порфирию. Он даже нанял его на работу егерем для того, чтобы браконьеры «не шалили» на господских охотничьих угодьях, да и лихим людишкам не мешало бы дать укорот, если появятся на немалых владениях дворян Синельниковых.

Вскоре Порфирий построил избу, но с личной жизнью не ладилось. Хоть и говорят, что с лица воды не пить, но женщины сторонились его. Уж больно непривлекательным выглядело его лицо после полученных на Кавказе ран. Ему надоели одиночество и чувство бесцельно, как песок между пальцев, утекающих лет, а вместе с ними и всей жизни. И вот он держит на руках малыша, такого же одинокого в целом мире, как и он сам, неведомо как очутившегося в волчьей стае и совершенно беспомощного и беззащитного. Сердце Порфирия защемило. Егерь еще крепче прижал к себе ребенка и решил, что никому не позволит отнять его. Он уговорит помещика отдать ему найдёныша и воспитает его, как родного сына.

Помещик Синельников был поражён рассказом Порфирия. Он рассматривал малыша как какую-то диковину, которая быстро, словно обезьянка в цирке, передвигалась на четвереньках. Помещик хотел заставить найдёныша изобразить вой волка, но ребёнок, обхватив ногу егеря, жалобно поскуливал и жался к Порфирию, издавая какие-то нечленораздельные звуки. В конце концов помещик согласился отдать найдёныша на воспитание егерю. Но свою волю выразил таким образом: коль малыш нашёлся на горе, то пусть его теперь и зовут Нагорным, а при крещении пусть батюшка сам выберет в святцах ему имя.

Все попытки егеря узнать что-либо о родителях малыша оказались тщетными. Лишь на хуторе Щепкин крестьяне припомнили, что год назад незнакомая нищенка с маленьким ребёнком искала своих каких-то дальних родственников. Но найти ей никого не удалось, и она направилась в село Фощеватово, но там она так и не появилась.

Егерь вспомнил одну легенду, которую когда-то услышал от коменданта Кисловодской крепости князя Курнатовского. Из неё следовало, что когда-то, в стародавние времена, волчица нашла на берегу реки младенцев-близнецов, выкормила их и воспитала. А когда те выросли, обрели имена Рема и Ромула, нашли своё племя людей, возглавили его и построили город Рим, который стал со временем столицей могущественной империи. Порфирий пришёл к выводу, что волки загрызли мать, а волчица, защитив ребенка от других волков, выкормила малыша вместе со своими волчтами. За год волчата выросли и покинули логово, а малыш остался с волчицей, где его впоследствии и нашёл егерь.

При крещении найдёнышу выбрали имя из церковного календаря в честь Иоанна Крестителя. Таким образом, появился Иван, сын Порфирия, по прозвищу Нагорный. А коль егерь являлся бессрочным отпускником, то в графе сословия найдёныша определили, как кантониста, то есть сына военного нижнего чина того времени. Это означало, что когда малыш вырастет, то должен будет пройти воинскую службу.

Долго пришлось егерю обучать своего приёмного сына есть из миски ложкой, а не хлебать, как кот молоко из плошки, и отучать бегать по дому на четвереньках, скулить и завывать по-волчьи. Однако Иван оказался очень способным ребёнком и вскоре ничем не отличался от своих сверстников, за исключением того, что обладал хорошим нюхом, исключительным слухом, острым зрением и каким-то особенным чутьём. Он физически окреп и порой, словно ветер, носился с Тизибом по необъятным живописным просторам слободы.

В 1861 году в ходе реформ было отменено крепостное право. Дабы избежать путаниц и недоразумений при продаже помещиками поместий, возникла необходимость в присвоении простому люду фамилий. Так Иван получил фамилию Нагорный. Шли годы. Парень возмужал. Порфирий обучил его различным воинским премудростям. Иван, как заправский егерь, научился читать следы зверей, владеть оружием, ориентироваться в лесу в любую погоду, днём и ночью. Все эти навыки приёмному сыну Порфирия впоследствии пригодились во время русско-турецкой войны на Балканах в 1877-1878 годах, где много было вписано Иваном Нагорным славных страниц в победу над турками. Вот такую необычную историю сохранила человеческая память, передавая ее из поколения в поколение.

Александр Бугаев