Антиповна. Волоконовец поделился рассказом из цикла «Байки об Осколе»

Рассказы из цикла «Байки об Осколе» – не придуманные истории. Они основаны на реальных событиях и написаны со слов участников или очевидцев этих событий. Все рассказы проникнуты одной темой – темой Оскола.

Очень жаль, что уходят моё поколение и люди постарше, так что скоро некому будет рассказать о том, каким же был Оскол в послевоенное время и как на его красоту, обилие рыбы влияла действующая тогда ютановская плотина. Мне хотелось запечатлеть хоть частицу былой красоты той реки, чтобы можно было сравнить с тем, что осталось сейчас, более 70-ти лет спустя.

«Шёл январь грозового, военного 1943 года. 21 января советские войска в кровопролитном бою освободили районный центр – Волоконовку.

Накануне жители хутора Столбище, расположенного по прямой в семь-восьми километрах севернее райцентра, слушали звуки мощных разрывов, раздававшихся вблизи Волоконовки. Воздушная волна от разрывов была столь сильной, что в хуторе дребезжали стёкла в окнах. Позже говорили, что это немцы в сосновом лесу подрывали свои склады с боеприпасами. Люди, жившие в Столбище, понимали, что конец ненавистной фашистской оккупации очень близок.

Хутор Столбище представлял собой село в 100 дворов, растянувшихся в одну улицу под горой на полтора километра с востока на запад. Неподалеку от Козьей горы от основной улицы отделялся в сторону Оскола небольшой проулочек, отсыпанный когда-то давно, возможно, во время строительства водяной мельницы ещё в 1917 году. По этому проулочку столбищане ходили на реку за водой и по разным прочим делам.

Самой ближней хатой от Оскола в проулочке стояла хата Алексея Петровича Васюкова, воевавшего на фронте. А дома его ждала жена Екатерина Антиповна с двумя дочками-подростками – Клавой и Олей.

Антиповна, так чаще всего односельчане называли Екатерину, была человеком очень общительным, певуньей, ценила юмор и бесконечно любила своих дочурок.

22 января утром Антиповна вышла из хаты во двор и случайно бросила взгляд на Оскол, на то место, где была прорубь. На левом дальнем берегу, напротив проруби, почти у самой кромки высокого отвесного берега, под кустом лозняка, она увидела какое-то шевеление. Присмотревшись повнимательнее, Антиповна заметила под лозняком едва различимые на белом снегу две фигуры в белых маскхалатах. «Это наши разведчики, надо им как-то помочь», – эта мысль мгновенно ударила ей в голову. Она понимала, что среди бела дня идти в село им было чрезвычайно опасно, поэтому надо идти к ним. Пока она размышляла, пытаясь принять решение, прошло не более минуты, но эта минута показалась ей вечностью. Потом бросилась в хату и крикнула дочкам: «Сидите в хате, я пойду на речку». Схватив вёдра с водой, принесённой вечером, вылила её в сугроб, взяла коромысло и быстрым шагом пошла по протоптанной тропинке на Оскол. Снежок, припорошивший тропинку, на морозе так скрипел под старенькими подшитыми валенками Антиповны, что ей казалось, будто этот скрип слышит всё село с находившимися там немцами. Ей очень хотелось побежать, но она понимала, что нельзя привлекать к себе внимание, а надо делать всё, как обычно.

Пока шла, голову неотступно сверлила мысль о доченьках. Она понимала, если немцы «засекут» на контакте с разведчиками, её семье не сдобровать. Но она гнала дурные мысли, сосредоточившись на одном: «Надо помочь разведчикам».

Когда подошла к проруби, увидела в 15-ти метрах от себя двух молодых парней в белом, с обмотанными бинтами автоматами. Они расспрашивали её об обстановке в селе: много ли в нём немцев, есть ли бронетехника и укрепленные огневые точки, где немцы сосредоточены, есть ли признаки подготовки села к обороне и какие дороги соединяют село Афоньевку и хутор Столбище?

Антиповна точно отвечала на все вопросы, рассказала всё, что знала. Одновременно она выплескивала ведром льдинки из проруби, чтобы со стороны казалось, что занимается делом. И не забывала о том, что на улице могут появиться конные или на мотоциклах патрули немцев. Встреча с разведчиками длилась всего 10-15 минут. Под конец они посоветовали женщине укрыться в погребе, по возможности, предупредив об этом соседей. Сказали, что возможен обстрел села. Потом они отползли за деревья, стали на лыжи и растворились в лесу.

Антиповна набрала воды и пошла домой. Ноги сами рвались идти как можно быстрее, но усилием воли она заставила себя идти обычным шагом. Дома, сев на кровать, тесно прижала к себе своих девочек и расплакалась. Слезы градом катились из её глаз, а лицо озаряла счастливая улыбка. Она твердо знала, что совсем скоро они с односельчанами снова станут хозяевами своего села.

После ухода разведчиков прошло около трёх часов. И в это время со стороны Афоньевки к Козьей горе стала подходить большая группа немцев и мадьяр с обозом. Под Козьей горой дорога по берегу была сильно засыпана меловой осыпью, ехать по ней было невозможно. Немцы спустились и двинулись по льду. Когда они были уже в 150 метрах от села, по ним дружно откуда-то из леса за рекой ударили наши миномёты. Миномётный обстрел был очень плотный и точный. Немцы и мадьяры побежали в село, прихватив раненых. На льду осталось больше десяти их трупов, две убитые лошади, три разбитые повозки. Миномётчики не стали переносить огонь на село и добивать отступающих. В результате ни одно строение в селе не пострадало.

Не успели оккупанты скрыться в селе за поворотом улицы, как на лёд высыпали жители участка улицы, прилегающего к Козьей горе. Из разбитых повозок выкатились на лёд две большие бочки с подсолнечным маслом. Масло и конину поделили на всех, кто пришёл. А уцелевшую упряжь, металлические детали повозок, уцелевшие колёса, дуги и хомуты старики собрали и прибрали. Потом всё это очень пригодилось в колхозе.

Антиповна знала о дележе трофеев, но не пошла туда, осталась дома с доченьками. А вскоре в село вступил передовой отряд наших конников. Командиры подразделения, наступавшего на Столбище, учли сведения, полученные разведчиками от Антиповны, и блестяще провели операцию по освобождению села. Вошедшие в село кавалеристы не стали наступать на пятки убегавшим немцам. Прямого боевого соприкосновения не произошло. А не было боя – не было и потерь. Миномётчики так шуганули немцев, что те, понеся потери, спешно покинули село, не успев в нём наделать пакостей и бед. Хутор остался целым. Немцы даже не успели угнать оставшийся у людей скот. Хутор был занят без выстрелов. Впрочем, один винтовочный всё же прозвучал.

А дело было так. Летом 1942 года в Столбище местным полицаям угодили в лапы два красноармейца, выходивших из окружения. Их на ночь заперли в сарае, чтобы утром отправить в Волоконовку. Охранять их поручили двум полицаям, одному из которых было всего 17 лет, а в полицаи он попал чисто по глупости. Вечером караульные отобрали у пленных ботинки. А ночью, когда караульные уснули, красноармейцы выбрались из сарая и босиком дошли до Афоньевки. Там их приютила одна добрая женщина, и они пережили у неё оккупацию. А когда наши вошли в Афоньевку, солдат приняли в кавалерийское подразделение, сразу дали им коней, обмундирование и оружие. Так бывшие окруженцы оказались в Столбище, в передовом отряде.

Они сразу же начали искать в хуторе полицаев, обидевших их полгода назад. Но полицаи удрали раньше немцев. И нашли они только юного полицая, который хотел пойти в армию, полагая, что, так как преступлений он не совершал, его в армию возьмут. Паренька отвели к лесу и застрелили. Большинство односельчан осудили этот самосуд. Но шла жестокая война…

Наконец война закончилась, и уцелевшие фронтовики вернулись домой. С одним ранением вернулся и муж Екатерины Антиповны – Алексей Петрович. Жизнь пошла своим чередом. В середине 50-х вышла замуж их дочь Клава, пошли внуки. А чуть позже Петрович поставил ближе к основной улице, в садочке, новый просторный дом с железной крышей. Сбылись его фронтовые мечты. Антиповна долго никому, кроме мужа и детей, не рассказывала о своей встрече с разведчиками на Осколе в памятном 43-ем.

Она очень дружила с моей мамой. У них было много общего, и главной ценностью для них всегда была семья. Как-то в начале 50-х, после одного первомайского застолья, когда было спето много песен о войне, Антиповна рассказала нам с мамой о своей помощи разведчикам в тот январский, до краёв наполненный событиями, день. Рассказывала она с юмором, подтруниванием над собой, своими чувствами, опасениями, переживаниями и желанием максимально помочь бойцам. С глубокой благодарностью к этой женщине я слушал её рассказ, затаив дыхание, и запомнил его почти дословно.

Антиповна, как и та женщина из Афоньевки, рискуя жизнью спасшая двух солдат, наверное, не считали свои поступки геройскими. Но их вклад в Победу неоспорим».