Волоконовец Анатолий Мефодьевич Плескачёв поделился рассказом из цикла «Байки об Осколе»

Эта история произошла в середине далёких 50-ых на реке Оскол, в местечке Кривое, неподалёку от села Столбище. Своё название это место, очевидно, получило из-за крутой излучины реки, напоминающей букву «S» латинского алфавита, если разогнуть слегка её начало и конец, и перевернуть.

Левый берег в Кривом был крутой, почти отвесный, высотой от двух до трёх метров, с глубоким дном, а правый был очень пологий, песчаный и на всём протяжении представлял собой великолепный пляж шириной шесть-восемь метров с отмытым, белым речным песком.

В эти годы была ещё целой плотина в Ютановке, и река в этом месте была широкой, чистой, полноводной, с тихим течением. Да и рыба здесь водилась, привлекая сюда рыбаков даже из Нового Оскола. Новооскольцы, а это были преимущественно военные пенсионеры, офицеры-отставники, прошедшие войну, приезжали каждое лето на машинах и тяжёлых мотоциклах. На левом берегу ставили в тени вязов разноцветные палатки и отдыхали, занимаясь рыбалкой.

Рыбаки очень любили природу. С их приездом Кривое как-будто преображалось, принимало обжитой и немного праздничный вид. По всему берегу они соблюдали чистоту и армейский порядок. Обычно они обустраивали до десятка аккуратных принад с удобными ступеньками от воды до верхней кромки берега. По тому времени у них было качественное и надёжное рыболовное оснащение. Лески, крючки и спиннинговые катушки были импортного происхождения, удилища были составные, из бамбука. Кроме обычных донок, они использовали и подвесные удочки. Для этого через речку очень туго натягивали крепкий капроновый шнур в полутора метрах от воды. К нему через три метра, намотанные на мотовильцах, крепились лески с грузилом и крючками, а ниже на полметра от шнура на каждую леску ставился сигнальный колокольчик, предупреждавший о поклёвке.

На правом берегу непосредственно к пляжу примыкал большой заливной луг, где летом всегда паслись совхозные коровы. Пастухом был Михаил – парень лет 19-ти, со слегка выраженными хулиганскими наклонностями. В обеденное время Михаил всегда пригонял коров на пляж, где они подолгу пили воду и прохлаждались, заходя в воду по брюхо, а порой и глубже.

Среди рыбаков был мужчина в возрасте далеко за 60, и товарищи звали его Петровичем. Как выяснилось позже, Петрович мечтал поймать крупного сома, как сейчас сказали бы – трофейного. Однажды в солнечный июньский день Петрович, ничего не поймавший с утра на своей принаде, ближе к обеду забросил удочку под коряги, образовавшиеся от упавшего в половодье большого вяза. Принады сразу ниже коряг не было, и он забросил удочку прямо с верхней кромки берега, на удачу.

В это время коровы пришли на пляж, а Мишка, раздевшись по пояс, загорал и наблюдал за пожилым рыбаком, находясь от него напротив через речку.

И тут Петровичу повезло. Что-то хорошо клюнуло, и он понял, что подсёк крупную рыбу. Удилище согнулось в дугу. Петрович начал вываживать рыбу, понимая, что вытащить её шансов у него практически нет. Перейти на принаду, которая находилась в восьми метрах ниже, он не мог, так как нельзя было обойти дерево, росшее на самой кромке берега. С крутого берега трёхметровой высоты эту рыбу взять было невозможно.

Тем не менее, Петрович в азарте и надеясь на прочность лески, начал отступать от кромки берега. Рыба стала понемногу поддаваться, а затем и вовсе на секунду вышла на поверхность воды, и он увидел, что это очень большой сом. Видел это и Мишка с противоположного берега.

Дальше произошло совсем непредвиденное. Крепкая леска Петровича по какой-то причине вдруг отделилась от удилища и конец её упал на кромку берега. Затем леска свалилась с края берега и зацепилась за коренья в полуметре ниже кромки. Рыбак быстро лёг на живот, подполз к краю обрыва, достал правой рукой леску и намотал её на ладонь. Он уже приподнялся слегка на коленях, собираясь встать, но в это время сом сильно дёрнул, и Петрович плюхнулся с трёхметровой высоты в воду.

Оказалось, что плавает он очень плохо. Сом пошёл под коряги против течения, увлекая за собой рыбака, не успевшего позвать своих товарищей на помощь. А они в это время были довольно далеко, где-то возле палаток.

Мишка увидел, что рыбак скрылся под водой, а на поверхность стали выходить пузырьки воздуха. Мишка быстро сбросил кирзовые сапоги, достал из кармана брюк складной ножик, разложил его, зажал в зубах – и, несколькими мощными взмахами рук переплыв речку, оказался возле коряг, где скрылся под водой Петрович.

Мишка громко позвал на помощь рыбаков, затем нырнул, перерезал леску, что-то там ещё поколдовал, поднял рыбака на поверхность воды и доплыл с ним до ближайшей принады.

Подбежавшие товарищи подхватили Петровича, вынесли его наверх и на ровной площадке достаточно умело и быстро откачали.

Михаил вернулся из-под коряги. Оказалось, что он не только перерезал леску, но и привязал её за корягу. Около часа он провозился, вываживая голыми руками сома весом под 30 кг. Без удилища сделать это оказалось очень не просто. Под конец рыбаки помогли ему, и с помощью багорика и самой большой подсаки сома подняли на берег.

Чудесное спасение Петровича и отличный улов вызвали у рыбаков эйфорию победы. И тут же, спонтанно возник план, как же эти события отметить.

Два человека на мотоцикле умчались в Волоконовку и вскоре возвратились с ящиком водки и с закуской, какую только можно было купить в то время. Остальные сварили из сома уху, приготовили жареную рыбу.

Коровы сами покинули пляж и ушли пастись на луг, как будто понимая, что пастуху не до них. Рыбаки искренне, со всей широтой русской души, благодарили Михаила за спасение Петровича. Три дня Кривое гудело напропалую. Мишку принимали здесь как дорогого гостя. Во время застолья Петровича спросили: «Что ты подумал, когда стал тонуть?». Он ответил: «Подумал о том, что за две войны форсировал на чём попало множество рек и не утонул, а тут за малым не утопила меня рыба, которую так мечтал поймать».

Прошло два года. Михаил куда-то уехал. Говорили, будто бы на заработки на Донбасс. Больше в деревне его не видели. А рассказ про сома, чуть не утопившего старого рыбака, ещё долго в Столбище передавали из уст в уста.