Моё счастье. Волоконовская поэтесса посвятила первый сборник самому родному человеку

Моё счастье, мама, — это ты! В этих словах всё: поклонение, восхищение, гордость, благодарность за то, что я живу на этом свете. Всё – ей, моей маме Александре Васильевне Пистуновой. Кроме того, эти слова – название первого серьёзного стихотворения, вошедшего в мой первый поэтический сборник «Я вполсердца любить не умею»:

Говорят, что счастье многолико:

Кто‑то счастлив в браке, кто в деньгах.

Счастлив тот, кто, взяв вершину лихо,

Покорил в себе свой вечный страх.

Я вершин больших не покоряла,

Укатилось обручальное кольцо…

Что не в деньгах счастье –

 с детства знала.

У счастья моего – мамино лицо.

Некогда – красивое, младое,

С яблоком румянца на щеках,

И сегодня – самое родное,

С той же яркой искоркой в глазах.

Честно говоря, не верю в Бога –

Родилась в другие времена,

Но лицо мне это, как икона,

И святая на Земле – одна.

Очень жаль, что быстро мчатся годы

И не все сбываются мечты,

Но одно я знаю очень твёрдо:

Моё счастье, мама, – это ты!

Осознание того, какое великое счастье иметь такую маму, как моя, пришло ко мне уже довольно в зрелом возрасте, когда я уже сама была мамой взрослого сына и понимала, какая это ответственность и в то же время счастье – быть матерью.

Моё первое воспоминание о маме: случилось так, что наша корова Кукла, мне, пятилетней девочке, повредила ножку. Было страшно, я потеряла сознание, а когда очнулась, увидела мамино лицо и глаза, полные боли, страха и слёз… Я вспоминаю их всякий раз, когда слышу слова песни «Мамины глаза», что поёт Тамара Гвердцители.

Плакать этим родным маминым глазам за всю её долгую, порой очень непростую жизнь приходилось не раз. Плакать от ранней потери родителей (мой дедушка Вася умер от голода в 1933-м году, а моя бабушка Марфа умерла в 1946-ом году). Плакала от ужасов войны, когда переносили все трудности эвакуации, когда, совсем ещё девчонкой, хоронила советских солдат в городе Черткове, рыла окопы, пахала землю на коровах. Плакала, когда в маленькой хатёнке в хуторе Никольский Борисовского сельского совета, где осталась одна с младшим братом Колей, так часто было и холодно, и голодно. Помню, как плакала, потеряв мужа, моего папу, Григория Александровича, в 1986-ом году…

А больше слёз не было! Может быть, выплакала все, а может быть, жизнь закалила, да и от своей мамы, Марфы Стефановны, она взяла лучшее: жажду к жизни, любовь к людям и удивительную стойкость духа, умение не пасовать перед трудностями. А трудностей хватало: в 17 лет стала учительницей начальных классов Киселёвской начальной школы, где учениками были дети старше её по возрасту (война!). В целом, учителем она проработала 31 год: в Борисовской средней школе, Ютановском ПТУ, в школе рабочей молодёжи.

Я точно знаю, именно про таких говорят: «Учитель от Бога!». Сколько себя помню из деревенского школьного детства, – наш дом всегда был полон маминых учеников: то они вместе с ней шьют новогодние костюмы, то лепят пельмени для завтрашнего лыжного похода, то ночуют у нас засидевшиеся допоздна дети из дальних хуторов. И эти вечные тетради! Как ни проснёшься ночью, – сидит мама, учитель русского языка и литературы, на кухне за проверкой тетрадей. А их было много, ведь в 50–60-е годы в деревенской школе было по 3–4 параллели почти в каждом классе!

А ещё домашнее хозяйство. И корову держали, и поросёнка, и всякую домашнюю птицу. Причём, все имели свои имена: от коровы Куклы до гусака Петлюры. Сами пекли хлеб, заготавливали картошку и соления. Из 25-ти соток огорода 12 занимал фруктовый сад. Вот это уже папина заслуга! Учитель биологии, он руководил закладкой школьного сада, привозил из Принцевского питомника лучшие сорта яблонь, груш, слив, смородины и даже винограда. Тогда же был посажен и наш сад. Каждое дерево, каждый кустарник надо было обильно полить, а вода только в колонке через дорогу. Вот и носил папа на своих плечах десятки вёдер воды, чтобы сад вырос, зацвёл и дал плоды. Были здесь и яблоки величиной с детскую головку, и груша-бессемянка, и «белые» сливы, и необыкновенно крупная смородина. А на зиму каждое деревце папа укутывал по стволу от зайцев. Бывало, надевал тулуп, брал свою «мелкокалиберку» (он был ещё и охотником) и всю ночь дежурил в саду. А утром, случалось, и зайца на жаркое приносил. Добрым был, светлым, работящим. А ещё надёжным супругом, любящим отцом. Летом для нас в саду ставил туристическую палатку. Вот это была романтика! Всё остальное в саду – роскошные цветы, дорожки, борьба с сорняками – это уже было дело мамы и, конечно, моё и сестры Лены.

Была у нас и пасека – до десяти ульев. Сначала ею занимался папа, а когда выяснилось, что у него проявилась опасная аллергия на укусы пчёл, то мама успешно освоила науку пчеловодства, и мы всегда были с мёдом.

Как можно было всё это успеть?! Да ещё при всём при этом получить два высших образования: мама окончила Курский государственный педагогический институт, получив диплом учителя русского языка и литературы, а потом – учителя истории.

Учитель на селе – это ещё и агитатор-пропагандист. И тут мама в первых рядах: читает лекции колхозникам, организует концерты, проводит тематические беседы. Всю свою жизнь, до последнего 2016-го года, была внештатным корреспондентом районной газеты «Красный Октябрь».

Стоит в центре села Борисовка памятник воинам-землякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. На граните выбиты их имена. И это заслуга учителя истории, моей мамы, Александры Васильевны Пистуновой, которая организовала работу школьного поискового отряда по учёту списка погибших, чтобы никто не был забыт и ничто не было забыто. В 1968-ом году мама лично на колхозной грузовой машине привезла из города Харькова скульптуру воина-освободителя, которая и была установлена в скверике между клубом и церковью (он тогда назывался «треугольником»).

Для всей нашей семьи началась новая жизнь, когда в 1968-ом году маму перевели на работу в Волоконовский РК КПСС, где она 13 лет проработала заведующей кабинетом политпросвещения. Здесь, как везде и всегда, делала свою работу на совесть, достойно, профессионально, честно служа людям и своему делу. Все, кому довелось работать рядом с мамой, вспоминают о ней только светло, с похвалой и благодарностью.

Будучи на пенсии, она ещё 13 лет проработала ответственным секретарём районного совета ветеранов. Эти годы всегда вспоминала с удовольствием и с какой‑то особой теплотой о тех людях, с кем пришлось здесь работать. Это Вячеслав Иванович Алейников, Зоя Яковлевна Сичкарёва, Валентина Аркадьевна Басова, Наталья Михайловна Резникова и другие.

Именно во время работы в совете ветеранов мама сделала самое главное в своей жизни – работу по составлению Книги Памяти по Волоконовскому району.

«Прошло десятилетие, а я с таким же трепетом открываю свой рабочий дневник в чёрном переплёте, где хранится трёхлетний труд, нечеловеческий предмет труда – имена, места сражений, трагедия и героика войны», – писала она в 2003-м году.

Проделана колоссальная работа по составлению картотеки погибших воинов-земляков (от 27 карточек в 1990-ом году до 7000 в 1993-м). Помню, как мы всей семьёй помогали ей в этом. Были задействованы все: я, сестра Лена, её муж Сергей, наши дети Роман и Люба. Я очень горда тем, что мы тогда приобщились к этому великому делу. Все материалы имеются в районном краеведческом музее, в музее районной библиотеки. После смерти мамы, её личный экземпляр Книги, с дарственной надписью уже от меня, я передала в школьный музей Пятницкой средней школы.

Очень надеюсь, что не только музейные работники, но и все люди нашего района будут всегда помнить и с благодарностью вспоминать мою маму, Александру Васильевну Пистунову, как достойного человека и составителя, создателя Книги Памяти Волоконовского района. А зачем? Об этом сама мама писала так:

«… чтобы внуки и правнуки помянули нас добрым словом, сохранили высокую, нравственную чистоту, преданность Родине. «Книга памяти» должна быть на переднем крае борьбы за сердца и умы наших потомков. В ней – наши жертвы во имя свободы. Они должны стать путеводной звездой для нас и будущих поколений».

А сколько людей из числа родственников погибших воинов потом благодарили маму! Ведь только благодаря этой трудоёмкой и кропотливой работе многие из них нашли места захоронений их дорогих родных, погибших в Великой Отечественной войне и считавшихся ранее как «пропавшие без вести».

Сама ветеран войны, ветеран труда, моя мама за всю жизнь была награждена многочисленными грамотами, медалями, благодарностями. Но самое главное – заслужила благодарную память своих земляков. И хотя она официально не является Почётным гражданином Волоконовского района, думаю и знаю, что земляки её таковым гражданином считают. Спасибо им за это!

В 2017-ом году, разбирая мамин архив после её смерти, неожиданно для себя я нашла её Послание нам, дочерям Елене и Татьяне, а также внукам Любе и Роману, правнуку Серёже. Заливаясь слезами, я читала это Послание:

«Милые мои, милые доченьки, дорогие мои внуки и правнуки, моя радость и моя боль! Пусть вас не шокирует моё послание. Но жизнь неумолима, вершит судьбы сама, сама отмеряет расстояние, жизненный срок.

Я сижу на девяностом. Это немало. Приходится думать, что оставлю в наследство своему потомству, чем, уходя из этого мира, могу помочь вам?

К сожалению, я имею только своё честное имя. Это много. В него вложен огромный труд, постоянная работа души, любовь к людям, жажда к жизни. В этом безумном мире, я очень хочу, чтобы вы старались жить по принципу: «Если я не за себя – так кто же за меня, а если я только за себя – так зачем же я??» (Максим Горький).

Берегите себя. Я люблю вас. Свою нерастраченную любовь я не унесу с собой, а оставлю вам, живым. Пусть она согревает вас в трудную минуту. Люблю, люблю, люблю! Живите долго».

Да! Я действительно родилась под счастливой звездой, потому как под этой звездой родила меня эта святая женщина – моя мама – Александра Васильевна Пистунова. У меня есть стихотворение, посвящённое маме, которое я очень люблю и даже горжусь, что смогла так написать:

И Казанская, и Смоленская,

Да простит меня Божья Мать!

У меня одна святая – вселенская,

И её Александрой звать.

Перед ней одной на коленях,

Сколько буду на свете жить,

Столько буду до исступленья

Искупленья грехов молить.

Ты прости за бессонные ночи,

За несбывшиеся мечты,

За слезами полные очи,

И за то, что состарилась ты…

За молчание и разлуки,

И за колкость брошенных фраз,

За твои душевные муки

И за вечную боль о нас.

Ну, а то, что судьба не грела

Поседевших твоих дочерей,

Это – просто житейское дело,

Ты себя упрекать не смей!

Мы с сестрою счастливые люди,

И она мне не даст солгать:

Мама рядом, она нас любит,

Все здоровы. Чего желать?!

Материнской святой любовью

Мы надёжно защищены,

От беды, от душевной боли,

И от зла, и от сатаны.

Нам удачу вослед пророчит

В круговерти житейских стихий,

Всепрощением мироточит,

Отпуская нам все грехи.

«У каждого из нас

 (Мы все понемногу грешим),

 Есть личный иконостас

 В красном углу души…»

Не спешите обвинять меня в излишней амбициозности или богохульстве, когда я маму называю святой. Да! Она для меня – святая. Но только в моём иконостасе, в красном углу моей души. Это только моё личное право так считать.

И пока живы мы, её потомки, перед этим ликом, в моём личном иконостасе, всегда будет гореть свеча памяти и возноситься слова благодарности за всё, что сделала наша мама!

Но, какими бы красивыми, возвышенными и сильными ни были написанные мною слова о маме, они так и не смогут в полной мере раскрыть её красивую душу, возвышенность натуры и силу духа этой женщины. Всё гораздо красивее, выше и сильнее.